Я успела увидеть, как с яростным криком Лоран поднял меч и бросился на ближайшего из посланников короля, но тут меня толкнули в спину, заставляя войти в замок.

За моей спиной звенела сталь, ревел яростью голос Лорана — возлюбленного моей сестры, моего возлюбленного, — а после двери замка затворились, заглушив почти все звуки.

Остались лишь отчаянный плач Юны, идущей рядом со мной, и наши глухие шаги, пророчащие страшную и неизбежную казнь.

Глава 4. ВОСПОМИНАНИЯ. ЖИВЫЕ КАМНИ АНСАЛЛЫ

Сквозь аркаду необычайно высокого свода святилища пробивались лучи дневного света. Но сюда они не доставали, поэтому слуги зажгли факелы.

Этого места я боялась с детства. Впервые мы тайком пробрались сюда с Юной, когда были детьми.

«Мне страшно», — сказала я сестре, с суеверным страхом глядя на темные провалы стен и каменные фигуры между ними.

«Мне тоже не нравится это место, — сказала сестра, — оно мрачное и недоброжелательное, но совсем не страшное. Чего ты боишься?»

«Шепота. Они разговаривают со мной».

«Я ничего не слышу, здесь так тихо», — удивилась Юна.

Тогда я решила, что слышу голоса каменных людей в святилище, хотя, по правде сказать, эти фигуры напоминали человеческие лишь самую малость — больше походили на жутких монстров без лиц. Но позже я поняла — это был голос живых камней. Так сказал мне один из магов Нагрота, когда орден каким-то образом узнал, что младшая дочь герцога де Фракиза слышит голоса в святилище. Это являлось одним из признаков того, что во мне может пробудиться дар нагалиси. Долгое время маги ордена наблюдали за мной, ожидая пробуждения дара, но шли годы, и никаких других признаков нагалиси я не проявляла. В конце концов, маги Нагрота хоть и не прекратили наблюдать за мной, но начали склоняться к тому, что дар во мне не пробудится. Так бывает — зачатки дара, проявившие себя в детстве, угасают с взрослением. Тем более что напуганная пристальным вниманием магов, я, став старше, стала лгать, что больше не слышу шепота в святилище.

Но я слышала.

Прямо сейчас, стоило мне только переступить порог этого места, как шепот множества голосов, который, казалось, сочился прямо из стен, из пола — отовсюду, — проник в мои уши. Голоса не разделялись — они звучали все вместе, как единое целое. Звук не дробился на слова — он лился сплошным несмолкаемым потоком.

— Живые камни Ансаллы приветствуют нас, — произнес один из магов.

— Живые камни Ансаллы готовы принять жертву, — добавил второй.

В этот момент я поняла: прелаты Нагрота, которые пришли, чтобы провести ритуал казни, были не просто высокопоставленными магами ордена.

«Они нагалиси, — прошелестел в голове мой собственный голос. — Все трое».

Нагалиси — редкий дар связи человека с живыми камнями Ансаллы. Испокон веков на этом континенте нагалиси были теми, кто доносил до людей волю живых камней. Однако считалось, что нагалиси не только являются служителями живых камней, но и сами имеют власть над ними. Поэтому магов нагалиси ценили. По этой же причине их боялись. Потому что не было на всей Ансалле силы могущественнее и страшнее, чем живые камни.

— Осужденные на казнь Теодор де Фракиз, Аннора де Фракиз, Юна де Фракиз, Клодия де Фракиз — займите места в жертвенниках святилища!

Мы не могли бы ослушаться, даже если бы захотели. Прелаты Нагрота были сильными магами — они умели подчинять своей воле людей. В это мгновенье мое тело не принадлежало мне. Я хотела сбежать, но шла вперед, как мои мать и отец, как моя сестра. Идти на смерть, осознавая весь ужас происходящего — и не иметь сил сопротивляться.

За что?

Только вчера ничего не предвещало, король благоволил к нам… Почему его величество вдруг решил избавиться от моего отца и даже больше — от всего семейства де Фракиз? В чем мы провинились? Или отец прав — и мы были оклеветаны? Тогда кем? Кто обрек нас на ужасную участь? Кто и ради чего решил оборвать наши жизни? Кому мы помешали?!

Мое сердце на миг остановилось, когда я поняла, что делаю шаг в одну из темных ниш меж каменных фигур, которые сейчас казались мне равнодушными палачами. Чернота ниши поглотила меня, но чужая воля заставила мое тело повернуться — теперь я видела перед собой трех прелатов. Они стояли в центре святилища, и их кроваво-красные мантии в пульсирующем свете факелов, казалось, были сотканы не из ткани, а из живой неспокойной жидкости.

— Живые камни Ансаллы, примите эту жертву от правителя Гатарии Кордиана Второго! Пусть кровь рода предателей короны утолит ваш голод и принесет благословение землям Гатарии!

До моего слуха донеслись звуки глухого сдавленного рыдания, прервавшегося почти мгновенно, словно горло жертвы сжали тисками немоты.

Звуки были слишком высокие. Женский голос? Кто это был? Матушка? Юна? Нам запрещено даже проявить страх перед ужасной смертью?

О боги, как бесчеловечно!

Шепот, который я слышала с момента, как вошла в святилище, здесь, в темной нише, усилился. О чем говорят живые камни? Почему их голоса так настойчиво проникают мне в уши?

Мой взгляд сосредоточился на трех кроваво-красных фигурах в центре святилища. Они тоже слышат сейчас этот шепот? Понимают ли прелаты-нагалиси, что несет в себе этот шепот, какое послание? Правда ли, что живые камни могут испытывать голод и нуждаются в человеческих жертвах? Правда ли это?

— Возьмите эту жертву! — выкрикнул в этот момент один из прелатов.

Резко присев, он прижал к каменному полу раскрытую ладонь — и пол задрожал.

«Голос нагалиси пробуждает живые камни от глубокого сна, в котором они пребывают испокон веков, — вспомнила я слова мага, который с детства приезжал наблюдать за мной. — Голос нагалиси для живых камней — призыв к действию. Они говорят: «Пробудись ото сна. Оживи. Войди в полную силу. Покажи свою истинную суть». Голос нагалиси — это единственное, что способны слышать живые камни Ансаллы».

Я помнила его слова. Помнила, но хотела бы забыть. Забыть и не знать, что последует дальше.

Но я знала. Я слышала. Шепот изменился. В нем зазвучала радость пробуждения, жаждущая выплеснуться после долгой дремоты ярость, упоение мощью, которая наконец-то — наконец-то! — получила свободу.

Живые камни пробудились.

Острая боль вспорола мою руку, но мой собственный крик заглушили другие крики, словно отозвавшиеся эхом. И я сразу поняла…

Четыре вскрика. Четыре голоса. Четверо обреченных на казнь.

«Матушка… папа… Юна…»

Я чувствовала, как по моим пальцам текут горячие струи моей собственной крови, как срываются с пальцев тяжелые капли, падая вниз — прямо на живые камни под моими ногами.

Опустив взгляд, я успела увидеть, как капли коснулись камня, и вмиг были поглощены им. Кровь словно просочилась под поверхность камня, а в следующее мгновенье каменный пол начал медленно багроветь.

Шепот живых камней хлынул в меня оглушающей бурей. Заложил уши. Пронзил насквозь. Наполнил собою каждую клеточку тела. Как будто что-то чужое вселилось в меня — и мое сознание захватил ужас. Мне казалось, что я — больше не я. Мною овладело нечто, бесконечно более могущественное, чем любой человек, будь он даже сам король.

Я никак не могла отвести взгляда от пола, пульсирующего багровым. Сначала мне показалось, что камень, словно живой, лизнул мои ноги. Но еще раньше, чем я перестала чувствовать пальцы на ногах, пришло осознания — мое тело начало каменеть.

Живые камни поглощали меня.

— Не-е-е-т!!! О боги!!!

Кричала Юна.

— Лоран! Лоран, спаси меня! Умоляю! Лоран!!!

От ее душераздирающего крика я изо всех сил зажмурила глаза, как будто это могло помочь мне не слышать.

Юна была уверена, что смирилась, но оказалась не готова. Быть отданным живым камням Ансаллы означает не просто смерть. Живые камни поглотят тебя. Живые камни сделают тебя… собой.

И чем громче кричала Юна, тем страшнее становилось мне. Я начинала задыхаться, видя, как камень, с которого уже сошел багрянец, ползет вверх, к щиколоткам, осознавая, что я больше не чувствую своих ног и скоро перестану чувствовать все свое тело… Перестану что либо чувствовать вообще.